ШКОЛА.

Глава 5

ШКОЛА

Нимаю уже исполнилось восемь лет. Пришло время научиться Ему читать, писать и считать. В благоприятный день и час Шри Мишра — самая возвышенная душа — торжественно вложил в руки сына мелок. Через несколько дней на церемонии чуракарана Нимаю вместе с другими мальчиками обрили голову, оставив на затылке шикху. Собрались друзья и родственники, вся Навадвипа пребывала в радости. Брахманы читали мантры, горел огонь жертвоприношения, благочестивые женщины пели «Джая! Джая!», пока гостям раздавали благовония, орехи бетеля и сандаловую пасту. Музыканты весело гудели в раковины, били в мриданги и караталы, гремел гонг.

Был 1494 год, когда началась Его учеба. Через два года Нимай будет объявлен великим пандитом, потому что в совершенстве овладеет несколькими языками, логикой, риторикой, искусством толкования древних священных текстов и философией. Сейчас было начало, но даже оно приводило взрослых в восхищение.

Первые учителя Нимая — Вишну и Сударшана — удивлялись, как мальчик выучился писать весь алфавит, лишь раз взглянув на него? Через два или три дня Он уже знал основные буквосочетания. День и ночь Нимай проводил у доски, старательно выписывая разные имена Господа Кришны: Рама, Кришна, Мурари, Вамана и др. Он учился с большой охотой. Все восхищались, слушая, как сладко Нимай читает бенгальский алфавит:

—ка кха га гха ...

* * *

Подрастая, мальчик становился еще неугомоннее, но теперь все Его затеи разделяли сыновья навадвипских брахманов. Держать Его в узде было никому не под силу, и, возглавляя ватагу мальчишек, Нимай хозяйничал по всей Навадвипе. Заметив на улице какого-нибудь «чужого» мальчика, Нимай преграждал ему дорогу. В то же мгновенье «чужой» получал толчок в грудь, и через минуту завязывалась драка. Пыль стояла столбом, по всей улице раздавались крики и лай набежавших собак. В конце концов Нимай и Его друзья выходили неизменными победителями из таких сражений, потому что Нимай был очень силен. Противник, чуть не плача, убегал, покрыв себя позором.

Каким чудесным казался Нимай, с головы до пят серый от пыли, с чернильными пятнами на руках и щеках! Сразу после занятий вместе с товарищами Он бежал на Гангу играть, но что это были за игры! Они соревновались, ныряя в воду, а потом обрушивали друг на друга шквал водяных брызг. Немного погревшись на горячем песке, мальчики, смеясь, с разбегу бросались в воду.

Потом они считали птичьи следы на песке под деревом. Побеждал тот, кто, первым пересчитав все следы, спускался к воде. Остальные носили его на плечах, так что мальчики бегали изо всех сил, стараясь быть первыми, и Вишвамбхара обливался потом от такой игры. Капли пота на Его золотистом теле казались капельками меда, стекающего с золотых цветов лотоса. Наконец раскрасневшиеся на солнце друзья снова с наслаждением отдавались объятиям прохладной Ганги.

Солнце стояло высоко, полуденный зной собирал на берегу реки всю Надию. Как многолюдна и богата была она в те дни! Кого только не увидишь в этот час в воде или на берегу в тени раскидистых деревьев! Среди броских шафрановых одеяний монахов мелькали белые одежды домохозяев, рядом с почтенными горожанами возились их дети. Женщины принимали омовение в стороне, подальше от любопытных глаз. Прохладные воды святой Ганги манили всех своей спасительной свежестью.

Обычно Нимай вместе с друзьями купался немного выше по течению, чем все остальные. Играя, Он любил проплыть вниз и, как бы невзначай, обдать водяными брызгами всякого, кто попадался на пути. Вода с лотосных стоп дарила благословения, но люди не понимали этого. Они со всей строгостью предупреждали и даже грозили вослед, но поймать Нимая было невозможно — Он слишком хорошо плавал.

Других Нимай заставлял заходить в воду по нескольку раз, бросая в них пылью или песком. А иногда, набрав в рот воды, попросту обдавал фонтаном готового уже одеться всеми уважаемого брахмана. Не в силах наказать проказника, брахманы отправились как-то к Джаганнатхе Мишре.

—Дорогой Мишра, друг мой, — говорил один из них, — я пришел к тебе, потому что твой сын дурно Себя ведет. Он не дает толком совершить омовение в Ганге.

—Да-да, — соглашался другой, — Он брызгает водой и нарушает нашу медитацию. Но это еще ничего. А недавно Нимай сказал: «На кого вы медитируете? Взгляните на Меня! В этот век Кали Я — Сам Господь Нараяна!»

Брахманы приходили с самыми разными жалобами. «Он украл мое божество Шивы», — говорил один. «Он убежал с моей верхней одеждой», — добавлял другой. Потом и третий, чуть не плача, рассказал свою историю:

—Я хотел провести поклонение Господу Вишну и собрал на берегу все необходимое для этого: цветы, траву дурба, сандаловую пасту, фрукты; устроил место для божества. На время я отлучился, чтобы омыться в Ганге, и тут появился Нимай. Он сразу сел на место Господа Вишну и начал есть подношения, а остальное раскидал. Увидя меня, Он с невинным удивлением спросил: «Почему ты так печален? Твой Господь Сам съел все, что ты хотел предложить Ему!»

Люди продолжали жаловаться. Один брахман сказал: «Я зашел в Гангу прочитать полуденную Гаятри-мантру, но тут Нимай, плавая под водой, неожиданно дернул меня за ноги»; другой — «Мои одежды и цветы были безжалостно выброшены»; третий — «Он украл мою «Бхагавад-Гиту» и «Шримад-Бхагаватам»; еще один, не скрывая раздражения: «У меня маленький сын, а Нимай налил воду ему в уши. Как он, бедный, плакал!»; «Он подкрался ко мне сзади, — добавлял третий, — и вдруг забрался на плечи, крича: «Я Шива!» — а потом спрыгнул вниз»; «Но это еще не все! — с пылом говорил следующий. — Тем, кто зашел в воду, Нимай подменивает одежду: мужчинам кладет женскую, а женщинам — мужскую, и бедняги не могут выйти на берег. Можете представить, какое замешательство и гнев это вызывает?»

—Дорогой Мишра, вы уважаемый и мягкий человек, однако я должен сообщить, что у Нимая и дня не проходит без подобных проделок. Украв одежду, Он не выпускает из воды по два часа, дразня купающихся. В конце концов, так можно и простудиться!

Тем временем Шачимату окружили соседские девушки:

—Нимай утащил наши одежды и ругался такими бранными словами, что невозможно повторить. А когда мы попытались Его образумить, Он с головы до пят обрызгал нас водой и чуть ли не драку затеял. Мы принесли с собой цветы и фрукты, чтобы почтить мать Гангу, но Он все поломал и выбросил, а потом затаился в кустах, ожидая, пока мы закончим омовение, чтобы бросить в нас песком. Незаметно подкравшись из-за спины, твой сын кричит в ухо. От неожиданности и шума можно лишиться дара речи! Все это очень обидно для нас! Он набирает полный рот воды, а потом струей выпускает ее прямо в лицо! Тут еще насыпал полную голову семян окада, и мы полдня не могли их вычесать!

—А мне Нимай сказал, что готов на мне жениться!

Со всех сторон девушки наперебой жаловались на Нимая.

—Все это повторяется каждый день. О Шачимата, ты думаешь, твой сын царь и Ему все можно?! Что бы Нимай ни делал, Он во всем напоминает сына Нанды Махараджа, Кришну, который приходил на Землю много лет назад. Мы знаем истории о Кришне. Если мы расскажем обо всем своим родителям, они поссорятся с тобой. Пожалуйста, уйми своего маленького сына! Не подобает Ему вести себя так, тем более в Надии.

С мягкой улыбкой мать Шри Чайтаньи Махапрабху обняла каждую, словно дочь, ведь все они выросли у нее на глазах.

—Красавицы мои, как только Нимай придет домой, поверьте, я накажу Его, и Ему не захочется больше мучить вас!

Девушки почтительно поклонились, пылью с лотосных стоп Шачиматы коснулись головы и направились к Ганге, совершить положенное омовение. На берегу они увидели Нимая. Среди всех мальчиков Он был самый прелестный, и девушки почувствовали жалость. Так же как и брахманы, как и вся Надия, они любили Его, несмотря на проказы.

—Послушай, Вишвамбхара! Твой отец идет сюда, он очень сердитый! Тебе надо бежать!

И тут на берег Ганги с палкой в руках прибежал Джаганнатха Мишра. Он был не просто рассержен, он был в ярости. Девушки в страхе разбежались. Заметя друзей Нимая, Джаганнатха Мишра решительно направился в их сторону. Однако Нимай предвидел бурю и успел предупредить товарищей. Пока отец искал Его у реки, Он побежал домой другой дорогой.

—Где Вишвамбхара?! — гневно спросил Джаганнатха Мишра.

—Сегодня Он не ходил с нами купаться, — кротко отвечали мальчики. — Из толы Он сразу пошел домой. Мы все ждали Его.

Не найдя сына, Мишра остановился и попытался успокоиться. Тут появились и брахманы, которые полчаса назад жаловались на Нимая. Лица их были полны добродушия.

—Вишвамбхара из страха убежал домой. Мы рассказали тебе о Его проделках, чтобы ты немного поругал Его, но потом пожалели об этом. Если Он еще раз сделает что-то подобное, мы поймаем Его и сами приведем к тебе. Не принимай это всерьез, дорогой Мишра. В действительности тебе выпала редкая удача — у тебя необыкновенный сын. Благодаря Ему, никого из нас не беспокоят страдания этого мира — голод, жажда или печаль. Верховный вечный Господь стал твоим сыном! Тебе и вправду очень повезло, ведь ты можешь служить Его лотосным стопам. Мы бережно храним в сердцах память о Вишвамбхаре, сколько бы Он ни обижал нас!

В действительности жители Надии были вечными преданными, спутниками Верховной Личности Бога Шри Кришны. Так же как соломинка то всплывает, то тонет в кипящем молоке, жители Надии иногда сознавали, что Шри Шачинанда Чайтанья — Верховная Личность Бога, но потом снова забывали об этом, потому что завеса иллюзии, приоткрывшись на мгновенье, снова скрывала от них истину. Любя Нимая больше собственных детей, они прощали Ему все проказы.

—Нимай вам как сын, — отвечал Джаганнатха Мишра. — поэтому вы не придаете значения Его безобразиям, однако я чувствую себя в постоянном долгу перед вами и прошу прощения за Его безумные выходки.

Мишра тепло обнялся с ними и пошел домой, удовлетворенный.

А Господь Вишвамбхара прибежал домой другой дорогой. С книжками под мышкой Он сиял, как полная луна. Чернильные пятна на лице и руках только украшали Его отливающее золотом тело и напоминали черных мохнатых шмелей на сладко пахнущих золотистых цветах чампака.

—Мама! — крикнул Он. — Дай Мне немного масла, Я хочу искупаться!

Сердце Шачиматы сжалось от радости. Она не заметила в Нем ничего подозрительного. Давая масло, она подумала: «Что эти брахманы и девушки наговаривают на Нимая?! Он и не думал идти на Гангу. Он весь в чернилах и одет, как я утром собрала Его в толу».

Как раз в это время на пороге показался Джаганнатха Мишра, и Вишвамбхара тут же бросился к отцу. В объятиях Господа Шри Мишра позабыл обо всем, что недавно так беспокоило его. Счастье било ключом, растапливая сердце. Шри Мишра видел, что Нимай весь в пыли — неужели Он не ходил на реку?! Немало изумленный, он все-таки спросил:

—Вишвамбхара, почему Ты не даешь людям искупаться? Разве это разумно? Зачем Ты таскаешь и портишь все, что они приготовили для поклонения Господу Вишну? Ведь Тебе известно, кто такой Господь Вишну. Почему же Ты не боишься так вести Себя?

—Но сегодня Я еще не ходил на Гангу. Мои друзья убежали вперед, — ответил Нимай. — Все эти люди не любят Меня. Я ни к кому не подхожу, их обвинения ошибочны. Если они не прекратят жаловаться, Мне придется действительно сделать им что-нибудь неприятное.

Нимай улыбнулся отцу, поцеловал в щеку и, захватив масло, побежал к Ганге. Друзья встретили Его радостными возгласами. Как же они смеялись, слушая Его историю! «Ты очень хитроумен, Нимай,— хвалили они Его. — Ловко избежал хорошей порки!» И все вместе они весело кинулись в воду. Все продолжалось по-прежнему.

Когда до родителей Нимая стали доходить новые жалобы, это озадачило обоих, и они стали еще внимательней наблюдать за сыном. Но все обвинения казались напрасными, потому что Нимай вовремя возвращался из толы, Он был в сухой одежде, весь в пыли и чернилах, с книжками в руках. И шикха на голове тоже была сухая и запутанная.

—Я думаю, наш Вишвамбхара необычная личность, — сказал Шри Мишра жене. Возможно, Верховная Личность Бога Шри Кришна явился в этом доме как наш сын. А может быть, это великий святой. Я теряюсь в догадках!

Но как бы серьезно Джаганнатха Мишра ни размышлял об этом, вместе с женой они забывали обо всем на свете, когда видели Нимая. Их сердца таяли от счастья и любви. Те два часа, что Он проводил в толе, казались им вечностью. Разлука с сыном была тяжела обоим.

* * *

Юные девушки Надии, которым не было и десяти лет, поклонялись на берегу Ганги Господу Шиве, молясь о хорошем муже. Они готовили вкусные блюда, приносили с собой фрукты, сладости и орехи, гирлянды и цветы для пуджи и прочее. Совершив омовение, они красиво раскладывали все на подносах и пальмовых листьях и начинали жертвоприношение.

Нимай не раз издали наблюдал за ними и однажды появился у разложенных цветов и подношений. Закончив омовение, девушки как раз собирались начать свой обряд, но Нимай, присев рядом, сказал:

—Не тратьте понапрасну время, поклоняйтесь лучше Мне, и Я дарую вам все благословения. Вы удачно выйдете замуж, и ваши мужья будут любить вас всю жизнь. Гораздо разумнее поклоняться Мне, потому что Ганга и богиня Дурга — Мои служанки! Даже Господь Шива служит Мне, не говоря уже о других полубогах.

И, не дожидаясь ответа, Он умастил Себя сандаловой пастой, одел на шею цветочную гирлянду и с наслаждением принялся за подношения из сладостей, риса и бананов. Видя это, девушки только рассердились, не успев даже как следует обдумать Его слова.

—Нимай, мы соседи, и Ты нам как брат. Почему Ты смеешься над нами? Это нехорошо! Мы так старались, собирая подношения для Господа Шивы. Только его милостью можно получить хорошего мужа, а Ты все забрал!

—Дорогие сестры, — с мягкой улыбкой отвечал Господь, — Я Сам могу благословить вас, и тогда вы получите достойных мужей — красивых, молодых и очень умных. Они будут весьма обходительны и очень богаты. Вы подарите им по семь сыновей, таких же красивых и умных, как их отцы. Я благословлю ваши семьи процветанием, все вы будете жить долго и счастливо.

Девушки слушали Нимая с явным удовольствием. Но все же, не зная, верить Ему или нет, они снова стали Его упрекать и сердиться и даже попытались убежать, но угрожающий тон Нимая остановил их:

—Если вы такие жадные, что не хотите отдать Мне ваши подношения, то Я обещаю вам, вы не будете счастливы со своими мужьями! Вы выйдете замуж за стариков, и у них помимо вас будет еще по четыре жены! И полубоги вам не помогут!

Девушки испугались. «А вдруг Нимай и в самом деле обладает таким могуществом, и Его слова сбудутся?!» — подумали они и вернулись, раскладывая перед Господом все свои подношения. Нимай с удовольствием поел и дал обещанные благословения. Девушки повеселели. Всем вдруг стало радостно и хорошо, от обид и печалей не осталось и следа.

Скоро об этом случае узнала вся Навадвипа. Никто уже не удивлялся забавам Нимая, наоборот, это вызвало только всеобщее веселье.

Вместе с другими девушками на берег Ганги приходила Лакшми, дочь Валлабхачарьи. Совершив омовение, она тоже молилась полубогам о достойном муже.

В действительности в облике этой чудесной юной девушки на Землю пришла Шри Лакшмидеви, богиня удачи, вечная супруга Верховного Господа Вишну. Когда бы ни являлся Господь, Лакшми сопровождает Его: в играх Господа Рамачандры Лакшми стала Его женой Ситой, а в играх Господа Кришны богиня процветания Лакшми явилась как царица Рукмини. Они всегда приходят на Землю вместе.

Теперь они встретились вновь, в играх Господа Чайтаньи. Хотя Нимай и Лакшми были еще детьми, они знали, что предназначены друг для друга. Каждая случайная встреча радовала их. Однажды Нимай сказал Лакшми:

—Всегда поклоняйся только Мне, потому что Я — Верховный Господь, и тогда Ты получишь Мое благословение. Все твои желания исполнятся.

Лакшми тут же склонилась перед Господом и с великой любовью предложила Ему сандаловую пасту. Она украсила Его лесными цветами, а на голову одела венок из благоуханных цветов маллика. Потом она стала возносить молитвы. Господь улыбался, поклонение Лакшми доставляло Ему удовольствие. На ее молитвы Он ответил словами Господа Кришны:

—Дорогая гопи, Я принимаю твое желание стать Моей женой и служить Мне. Обещаю тебе, что оно исполнится, ибо ты вполне заслужила это.

Так они выражали друг другу свою любовь. Потом Нимай и Лакшми вернулись в деревню, но никто так и не узнал их детской клятвы.

* * *

Как-то Шачимата вместе с деревенскими женщинами собралась совершить Шаштхи-пуджу, поклонение деревенскому божеству под баньяновым деревом. Держа у плеча поднос со сладостями, Шачимата прикрыла его от пыли и зноя концом своего сари и вышла на дорогу. Вишвамбхара, игравший неподалеку, увидел мать и побежал посмотреть, что она несет. Расставив в стороны руки и ноги, Он загородил ей дорогу и спросил:

—Мама, что ты несешь? Ну-ка покажи Мне!

Шачимата опустила поднос и показала его Нимаю.

—Мы приготовили подношения, чтобы почтить богиню Шаштхи, — отвечала она, с улыбкой глядя на сына, — Ты пока поиграй здесь, а когда я вернусь, я дам Тебе сандеш и бананы. Я буду молиться богине Шаштхи, чтобы она защитила Тебя от страданий и всяких бед. Она покровительствует детям.

Выслушав мать и хорошо зная ее мягкое сердце, Гаурахари, воплощение нектара, сказал:

—Мама, Я уже много раз говорил тебе! Ты не понимаешь, что сейчас причиняешь Мне величайшее страдание! Мне свело живот от невыносимого голода!

И Гаурахари молниеносно выхватил у матери из рук поднос со сладостями, приготовленными для Шаштхи, и одну за другой стал отправлять в рот. Немного расстроенная, Шачимата воскликнула:

—Боже мой, что Ты делаешь?! Неугомонный мальчишка, когда Ты, наконец, будешь почитать полубогов? Ведь Ты сын брахмана, почему же Ты такой вредный? Мне легче расстаться с жизнью, чем видеть Тебя таким непослушным!

Гаурахари на удивление страшно рассердился на мать и строго сказал:

—Пойми, мама! Я один вне двойственности, и нет никого равного Мне. Мною в Моей непроявленной форме пронизана вся эта Вселенная. Все существа находятся во Мне, но Я — не в них.

И Нимай прочитал стих из «Шримад-Бхагаватам» (3.31.14): «Как поливая корень дерева, можно напоить его ветки и листья, как отправляя пищу в желудок, можно удовлетворить чувства и поддержать все члены, просто поклоняясь Верховной Личности Бога с любовью и преданностью, можно удовлетворить полубогов, которые являются различными частями Верховной Личности».

Сказав это, Гауранга улыбнулся и тепло обнял мать. С глубоким изумлением в сердце Шачимата взяла Нимая за руку и вместе с Ним пошла к баньяновому дереву, где все соседские женщины готовились к поклонению Шаштхе. «Мой Нимай упрямый и непослушный, — думала она. — О Шаштхи, пожалуйста, прости Его. Нимай мое величайшее сокровище! Ты милостиво дала Его мне. Прошу, убереги Его ото всех бед! Ведь этот мальчик на самом деле принадлежит тебе, Шаштхи!»

В знак величайшего смирения и мольбы Шачимата зажала в зубах пучок соломы и упала в ноги перед старшими женщинами:

—Пожалуйста, благословите моего Нимая, Он такой неугомонный! Пусть Он успокоится, станет послушным! Прошу вас, благословите моего сына, чтобы Он жил долго и счастливо!

Закончив Шаштхи-пуджу, Шачимата вместе с Нимаем вернулась домой. Рассказывая мужу эту историю во всех подробностях, она уже нисколько не сомневалась в том, что их сын — Верховная Личность Бога.

Дни Свои Нимай проводил, играя с друзьями на улице. С головы до пят весь в пыли Он казался прекраснее горы Сумеру. Между мальчиками нередко возникали ссоры, потому что Нимай вел Себя задиристо и упрямо. Но несмотря на это, дети неизменно любили Его, признавая в Нимае своего вожака. Он веселил всех остроумными шутками и был неистощим, выдумывая все новые игры и развлечения.

Однажды Гаурахари, бесценный камень среди брахманов, стал хлопать в ладоши и танцевать, а мальчики окружили Его, громко воспевая святые имена Господа. Это была одна из самых любимых игр, которая приносила детям неисчерпаемое удовольствие. В самом блаженном состоянии духа мальчики пели: «Хари бол! Хари бол!» — со смехом бегая вокруг Вишвамбхары. А Вишвамбхара, не останавливаясь ни на мгновенье в Своем чудесном танце, кричал только:

—Пойте! Пойте! Громче!

В Его голосе слышалась такая мощь, словно небеса сотрясались от раскатов грома. В великом восторге Он даже не замечал, как падал прямо в дорожную пыль и катался по земле, а потом вдруг садился и брал на колени кого-нибудь из Своих друзей.

Прикосновение Господа приносило мальчикам такое неописуемое блаженство, что они плакали и покрывались сыпью, дрожь волнами пробегала по телу. Хлопая в ладоши, они кричали изо всех сил: «Хари! Хари!» Гаура был похож на могучего льва, а мальчики казались шмелями, опьяневшими от пышных цветов лотоса, полных душистого меда.

В этот момент мальчиков увидели несколько брахманов-священнослужителей, их привлекла сладостная киртана. Они подошли, когда Гауранга одевал на Своих друзей ароматные гирлянды из лесных цветов. Глядя на счастливых детей, радостно воспевающих «Хари! Хари!», брахманы подхватили пение и тоже пустились танцевать. Всеобщее веселье привлекло и случайных путников, которые шли в этот час по дороге, они тоже запели и закружились в непринужденном танце.

Звуки радостной многолюдной киртаны уже раздавались в деревне, и деревенские женщины, возвращаясь с Ганги с кувшинами, полными воды, поспешили взглянуть, что там за праздник. Шачимата тоже была среди них, и когда она увидела Нимая, весело танцующего в среди почтенных брахманов, она решительно пробралась сквозь толпу и вывела Его из круга. Отряхнув любимого сына от пыли и поправив Ему одежду, она обрушилась на брахманов:

—Вот как ведут себя ученые пандиты! Они доводят наших сыновей до безумия, и дети потом пляшут их дикие пляски!

Неожиданно строгий тон Шачиматы сбил тот порыв непринужденного веселья, который так естественно вовлекал в киртану всех, кто его слышал.

—Что сказала Шачимата? Что она имела в виду? — с недоумением спрашивали друг у друга люди.

А мать Шачи взяла Нимая за руку и пошла с Ним домой. На прощанье Он оглянулся, одаривая всех лучезарной улыбкой.

* * *

Нимай никого не боялся — ни отца, ни матери. Но в присутствии Своего старшего брата Вишварупы Он становился тише и смиреннее. Шри Вишварупа был истинной сокровищницей всех божественных качеств, отречение от мирского было свойственно Ему с детства. Изучая писания, Он говорил, что смысл жизни в преданном служении Верховному Господу, и никто не в силах был опровергнуть Его. Мысли этого юноши были заняты только Кришной; чувства, ум и речь Он отдавал Господу, не испытывая ни малейшего интереса к чему-либо другому.

Наблюдая за Нимаем, Вишварупа не без удивления думал: «Это необычная личность. Его красота и странный характер наводят меня на мысль, что это Господь Бала-Гопала, не иначе. Я вижу, как Он совершает несвойственные людям поступки, и полностью уверен, что это Сам Верховный Господь Кришна, который низошел на Землю и теперь являет Свои детские игры». Однако Он никому не раскрывал Своих догадок, чтобы ничто не нарушало обычного течения жизни. Как и раньше, Вишварупа не расставался с преданными, проводя долгие часы в беседах об играх Господа Кришны или поклоняясь алтарю.

Мирские люди обычно помешаны на богатстве, детях, образовании и прочем, но вайшнавы не видели ничего привлекательного в такой жизни, потому что знали: она чревата бесконечными страданиями рождения, болезней, старости и смерти. Обыватели Надии, не желая знать этой истины, ненавидели преданных Кришны. Увидя кого-нибудь из них на улице, они отпускали ядовитые насмешки: «Отреченные санньяси, целомудренные женщины и аскетирующие йоги — все умрут. К чему же их тщетные попытки?!» Все рассуждали одинаково:

—Мы считаем, Удача — это когда ты на коне или, по крайней мере, на паланкине, сопровождаемый десятком людей спереди и сзади. А вы поете славу своему Богу и вымачиваете себя до нитки слезами духовных переживаний, но мы еще не видели, чтобы вы избавились от нищеты и бед. Будьте уверены, ваш Бог еще рассердится на вас за то, что вы бесконца кричите «Хари! Хари!», да еще так громко!

Вместе с Адвайтой Ачарьей преданные искренне жалели безбожников, в чьих сердцах не было ни капли веры. Это и было причиной подобных оскорблений. Огонь материальных желаний полыхал повсюду, и люди охотно бросались в его объятия. Их оскверненный слух не воспринимал воспевания имен Господа Хари. Вишварупа страдал от всего этого. Даже во время широких обсуждений «Бхагавад-Гиты» или «Шримад-Бхагаватам» чтец никогда не говорил о преимуществе преданного служения Господу Кришне, что всегда остается сутью всех писаний. Преподаватели тол деградировали, искажая смысл Вед и давая ложные заключения. Бхакти, преданное служение в бескорыстной любви, было неведомо этому бездуховному обществу.

Все это повергало Шри Вишварупу в тоску, пока Он не сказал Себе: «Я больше не хочу видеть лица грешников! Как пусто и бездуховно это общество! Уж лучше жить в лесу». Каждый день с заходом солнца юноша, совершив омовение в Ганге, направлялся к дому Адвайты Ачарьи Прабху. Шри Ачарья не мог сдержать восторга, слушая Вишварупу, который утверждал, что сутью всех писаний является преданное служение Кришне. Он откладывал в сторону все дела, только чтобы послушать Вишварупу, и все собравшиеся вайшнавы в одобрение восклицали: «Хари! Хари!» Они ревели подобно львам, от возрастающего восторга сознания Кришны тяжелая ноша уныния исчезала. В такие дни никто не хотел расставаться с Вишварупой, да и сам Он не в силах был уйти от преданных.

Однажды Шачимата, закончив готовить обед, попросила Вишвамбхару сбегать в дом Адвайты Ачарьи и позвать старшего брата поесть. У Адвайты всегда собиралось много вайшнавов, они слушали сокровенные истории Кришна-лилы. Шри Гаурасундара — Сам Кришна — был очень доволен прославлениями преданных, и Ему захотелось явить перед ними Свою пленительную красоту.

Каждая линия трансцендентного облика Господа бросала вызов самой изысканной красоте; свет миллиона и миллиона лун мерк перед сверкающим сиянием одного только ногтя Господа. По пояс голый и весь в пыли, Вишвамбхара улыбнулся и обратился к брату:

—Вишварупа, мама зовет тебя!

Он взял Вишварупу за дхоти, и они направились к выходу.

Шри Адвайта Ачарья с изумлением подумал: «Какое сияние исходит от этого мальчика! Его красота не сравнима ни с чем! Где я мог слышать этот мелодичный голос?!» В это мгновенье Нимай вдруг оглянулся и посмотрел на Шри Адвайту: «Ты Сам звал Меня, — говорил этот взгляд, — а теперь не узнаешь?! Не волнуйся, придет час, и ты все вспомнишь!»

Несравненная красота Нимая поразила преданных. Они смотрели на Него в полном изумлении, не в силах сдвинуться с места. Их охватила такая сильная любовь к Богу, что они не могли проронить ни слова. Никто не узнал в Нимае Господа Навадвипы, хотя каждый провожал Его неотрывным взглядом.

—Что же это за мальчик?! — прервал всеобщее молчание Шри Адвайта Прабху. И преданные с восторгом стали прославлять Его красоту.

Шри Вишварупа ненадолго зашел домой, а потом снова поспешил к Шри Адвайте. Он получал радость от жизни, только когда прославлял Господа Кришну. Если же, бывая свободен, Он проводил часы дома, Вишварупу можно было разыскать только в комнате божеств. Он всегда оставался чужд атмосфере семьи и дома.

Видя, что сын уже вырос и стал красивым юношей, родители мечтали Его женить. «Моему прекрасному сыну уже восемнадцать лет, — думал Мишра, — надо готовиться к свадьбе!» Но когда Шри Вишварупа услышавл об этом, Он стал мрачнее тучи. «Я уйду в лес! Конечно, это будет горем для матери, но иначе я не смогу!», — утешал Он себя. Не прошло и несколько дней, как Шри Вишварупа собрал все свои книги и навсегда оставил родительский дом. Он ушел вместе с двоюродным братом Локанатхом. Они были одногодками и вместе учились. Поднявшись рано утром, юноши поспешно покинули дом Джаганнатхи Мишры, переплыли Гангу и бесследно исчезли. Вишварупа принял санньясу от одного аскета. Под именем Шри Шанкараранья, которое прославится на всю Вселенную, этот возвышенный вайшнав вступил на вечный путь отречения. Локанатх принял мантру санньяси от Вишварупы и таким образом стал Его слугой. Он нес посох Вишварупы и сосуд для воды, сопровождая Его во всех странствиях. Куда бы ни влекла их судьба, Локанатх всегда оставался предан дорогому его сердцу Вишварупе.

Прошло уже полдня, а Вишварупу никто не видел. Джаганнатха Мишра и Шачимата обошли каждый дом в Навадвипе, но сына нигде не было. Соседи перешептывались между собой о том, что Вишварупа принял санньясу, и когда Мишра и его жена услышавли об этом, оба без сознания упали на землю, все три мира для них опустели.

—О сын мой Вишварупа! — стонала Шачимата. — Вернись домой, я хочу еще раз увидеть Твое лицо. Почему Ты все оставил? Как Твое нежное тело и мягкие стопы вынесут трудности дальних путешествий? Ты не можешь терпеть даже незначительной боли! Кто же поможет Тебе? Дома Ты всегда был занят учебой, как теперь Ты будешь учиться?

Куда бы я ни пошла, я всегда думала о Тебе. Я совершала на Ганге омовение, а в голове была только одна мысль — Вишварупа должен придти домой. Слыша, как Ты зовешь меня: «Мама!» — я забывала обо всем, этот голос был величайшим моим сокровищем. Видя Твое сладкое лицо, я забывала о себе. О Вишварупа, не знаю, какое страдание заставило Тебя оставить Свою несчастную мать и принять санньясу!

Муж мой, разыщи Вишварупу и приведи Его ко мне! Пусть люди говорят, что хотят, но верни мне моего сына, я должна еще одеть на Него брахманский шнур!

Друзья и родственники обливались слезами. Вишвамбхара, не в силах вынести разлуку с братом, потерял сознание. Описать состояние семьи в эти минуты невозможно. Дом Шри Мишры постигло величайшее несчастье.

Шри Адвайта Ачарья и все преданные тоже плакали, потому что расстаться с Вишварупой им было очень тяжело. Имя юного санньяси повергло в печаль всю Надию. А Шачимата и Шри Мишра, обливаясь слезами, непрестанно звали: «Вишварупа! Вишварупа!»

Боль разлуки была невыносима сердцу Шри Мишры. Он так страдал, что друзья и родственники не могли утешить его:

—Дорогой Мишра, возьми себя в руки, не надо так убиваться! Эта возвышенная личность освободит всю вашу семью. Если кто-то в семье принимает санньясу, множество поколений потомков и предков обретают вечную жизнь в духовном царстве Вайкунтхи. Поступок твоего юного сына — вершина знания. На самом деле у тебя нет повода печалиться, мы рады за тебя!

Растирая похолодевшие руки и ноги обоих супругов, они продолжали:

—Подумайте о Вишвамбхаре. Он прославит вашу семью и продолжит род. Этот мальчик — ваша отрада, какое бы горе вас ни постигло. Кто вам еще нужен?! Вишвамбхара один стоит сотен и миллионов сыновей!

Нимай все время сидел на коленях у Своей осиротевшей матери, пристально глядя отцу в лицо.

—Не плачь! — сказал Он Джаганнатхе Мишре. — Не думай о том, куда ушел Вишварупа. Хорошо, что Он принял санньясу, Господь беспредельно милостив к нам. Не плачь, Я обещаю, что не оставлю вас в старости!

—Все в руках Всевышнего, сынок, — отвечала Шачимата со слезами на глазах.

Но в словах ребенка было столько любви и заботы, что она прижала Нимая к себе. Что еще у них с мужем осталось в этой жизни?!

Все уверяли Шри Мишру, что ему повезло, что он очень счастливый человек. И все же любые попытки смягчить это горе терпели неудачу. Шри Мишра старался держать себя в руках, но вспоминая о своем замечательном сыне, он забывал обо всем, и боль утраты снова вызывала слезы.

—Я никогда не знал, останется этот мальчик со мной или нет! — сокрушался он. — Верховный Господь Кришна дал мне ребенка, и Он же забрал его. На все воля Бога! Человек предполагает, а Бог располагает! Поэтому я отдаю все, что имею, и себя самого Господу Кришне, верховному и всемогущему. Он — мое прибежище.

Так, проявляя мудрость и утвердившись в знании Абсолюта, Мишра Махашая постепенно приходил в себя.

Среди вайшнавов Надии санньяса Шри Вишварупы вызывала смешанные чувства радости и скорби.

—Мы лишились общения со святым Вишварупой, Кришна забрал его. Он говорил только о Кришне, но теперь Его нет с нами! Мы тоже бросим все и уйдем в лес, чтобы не видеть больше греховные лица этого города! Люди погрязли в пороке и оскорбляют преданных. Сколько нам терпеть?! Никто не произносит святого имени Кришны. Мир обречен жить в иллюзии, предаваясь преходящим удовольствиям. Слыша о преданном служении, безбожники отвергают и осмеивают нас. «Что за радость поклоняться Кришне? — говорят они. — Вы живете в жалких условиях, прося милостыню даже на еду, вашим страданиям нет конца!»

Преданные вздыхали и соглашались между собой, что невозможно дальше жить в таком окружении. Пожалуй, все они уйдут в лес. Шри Адвайта утешал их:

—Я верю, вы обретете еще величайшее блаженство. Мое сердце полно такой радости, словно Господь Кришна явился на Земле. Идите и счастливо пойте святые имена, и очень скоро вы почувствуете, что Кришна рядом с вами. Вы примете участие в разных чудесных играх Господа, а я, Адвайта, стану, наконец, его чистым преданным!

Адвайта Ачарья всех вдохновил, и преданные стали петь Харе Кришна. И чем больше они пели, тем радостнее становилось у них на сердце. Господь Гаурасундара играл с соседскими ребятами, когда услышавл звуки киртаны. Забыв про игру, Он тут же побежал к дому Шри Адвайты.

—О Нимай, это Ты?! — удивились преданные. — Откуда Ты здесь взялся?

—Вы разве не звали Меня? — отвечал Нимай и снова побежал к Своим товарищам. Никто не узнал в этом мальчике Верховного Господа.

* * *

С того дня, как старший брат принял санньясу, Шри Вишвамбхара будто повзрослел. Неистощимый прежде на забавы и шалости, теперь Он даже и не вспоминал об этом. Большую часть времени Он проводил дома, рядом с отцом и матерью, стараясь облегчить их горе разлуки с Вишварупой. Учебники и книжки, во множестве хранившиеся в доме, занимали Его все больше — Нимай не расставался с ними ни на мгновенье. Он с ходу запоминал афоризмы и при случае превосходно декламировал их. Видя необычайные способности мальчика, люди радовались за Его родителей: «Шри Мишра и Шачимата обрели благословение Бога».

—Дорогой Мишра, — говорили они отцу, — как повезло тебе с сыном! Он такой разумный! Во всех трех мирах не сыскать более мудрого ребенка. Своими познаниями Он превосходит даже Брихаспати! О чем ни спроси — Он все что хочешь объяснит, да так, что опровергнуть Его никто не сможет!

Шачимата была счастлива, слушая похвалы сыну, однако Шри Мишра только мрачнел.

—Наш сын не останется домохозяином, — говорил он жене.— Вишварупа точно так же изучал писания. Из них Он понял, что мирская жизнь лишена смысла. Познав суть всех писаний, наш мудрый Вишварупа отрекся от мира и ушел в лес. Если Нимай будет так же читать, Он последует примеру брата. В Нимае вся наша жизнь. Что у нас еще осталось?! Если мы потеряем Его, мы попросту умрем. Поэтому незачем Ему дальше учиться. Лучше пусть будет неграмотным и остается дома.

—Но как Он сможет прокормить Себя, если останется неграмотным? — испугалась Шачимата. — Кто же захочет отдать свою дочь за неуча?

—Ты наивная дочь брахмана! — воскликнул Джаганнатха Мишра. — Разве ты не знаешь, что от Кришны все зависит? Он дает необходимое и поддерживает каждого. Господь Вселенной поддерживает все материальное творение. Кто обманул тебя, что материальным знанием можно прокормиться?! Кришна знает все — даже кому какая нужна жена, неважно, ученый ты или неграмотный. Господь Кришна всеведущ. Все это образование и родословные лишь подобие реальности. Посмотри на меня! Я, живой пример этого, стою перед тобой! Я достаточно образован — почему же тогда недостает еды в моем доме?! Есть люди, которые алфавита толком повторить не могут, и посмотри сама — тысячи пандитов стоят у их дверей с протянутой рукой. Значит, не образование поддерживает нас, а Господь Кришна, который поддерживает всю Вселенную.

Если человек ни разу в жизни не поклонялся лотосным стопам Говинды, даже живя в богатстве и покое, сможет ли он спокойно встретить смерть? Служа Господу Кришне с любовью и преданностью, мы, возможно, терпим бедность, зато без боязни идем в объятья смерти. Те, кто зависят от материального знания или богатства, лишены такого благословения.

Можно быть образованным, знатным и богатым, но без милости Господа Кришны никому не избежать страданий материального мира. И к богатым людям, живущим в роскоши, в должный час приходит мучительная болезнь. Это закон Верховного Господа. Пусть знатные и образованные, эти люди не знают истинного счастья! Разочарования и крах преследуют их, и я бы сказал, это тяжелее страданий отвергнутого людьми нищего. Пойми, все это — ничто. Чем больше богатства, тем сильнее запутывается человек в жизни. Не мучайся догадками, как Вишвамбхара прокормит Себя. Уверяю, Господь Кришна позаботится о Нем. Пока я жив, Нимай не почувствует и тени страданий. Господь Кришна — наше единственное прибежище. Почему ты не полагаешься на Него, ведь ты хорошая мать и целомудренная жена?! Одним словом, я думаю, Нимаю нет нужды учиться. Пусть лучше мой сын неграмотным сидит дома.

Приняв окончательное решение, Шри Мишра позвал сына:

—Нимай, с сегодняшнего дня Ты можешь не ходить в толу. Делай, что хочешь. Я готов исполнять любые Твои желания. Только оставайся дома и будь счастлив.

Шри Мишра поднялся и вышел из комнаты, а у Нимая в голове еще гудели его последние слова: «Ты можешь не ходить в толу...» — Он понял, что Его учеба закончилась.

Послушный воле отца, Нимай не ходил больше в толу, но Он был разочарован. Не зная, куда девать Себя от скуки, Он вернулся к прежним забавам, чему друзья Его весьма обрадовались. И что тут началось! Мальчишки пробирались в дома и рассыпали и проливали на пол все, что только могли достать. Целыми днями напролет Нимай носился по всей Надии, не возвращаясь домой до глубокой ночи.

Они накидывали на спину покрывала и, словно быки, бегали кругом, что всех очень забавляло. Заметив у кого-то на заднем дворе посадки молодых бананов, с наступлением ночи мальчишки пробирались в чужой сад. Никто не узнавал их в темноте, потому что они одевали свои покрывала. Встревоженный хозяин, видя в саду чьих-то быков, которые топчут и ломают его саженцы, громко звал на помощь, но пока собирались соседи, Нимай и Его друзья, словно тени, бесследно исчезали во мраке.

Иногда они завязывали снаружи двери дома, так что никто не мог выйти на улицу, даже по нужде. В доме поднимался переполох, двери срывались с петель от стука, а Нимай и Его друзья, смеясь, убегали. Подобные проделки продолжались днем и ночью, злодеяниям не было конца, потому что Шри Мишра больше ни в чем не ограничивал и не наказывал своего сына.

Однажды Шри Мишру позвали куда-то по делам, а Нимай, рассерженный, что Ему не позволяют учиться, забрался на кучу битых глиняных горшков позади дома. В таких горшках все навадвипские женщины готовили прасад для Господа Вишну. Использованные горшки вместе с остатками пищи выбрасывались на задворки, с дождями там опять все смешивалось с землей.

Сидя на куче черных от копоти горшков, словно на царском троне, Шри Гаурасундара очаровательно улыбался и смотрел по сторонам. Он напоминал золотую куклу с темными пятнами сладко пахнущего сандала и пасты агуру, потому что Его золотистое тело было вымазано сажей.

Кто-то из друзей побежал к Шачимате:

—Нимай сидит на куче грязных горшков!

Шачимата поспешила на задний двор.

—Я смотрю, Ты взялся за старые проделки?! Мой мальчик, это не лучшее место для отдыха! Ты такой большой, а так и не научился отличать чистое от грязного? Теперь Тебе нужно искупаться!

—Откуда Мне знать, что чистое, а что нет, ведь вы не разрешили Мне учиться! Я лишь неграмотный брахман! Необразованный глупец, Я и понятия не имею об этом. Для Меня все одинаково — не вижу разницы!

Нимай улыбался, продолжая сидеть на Своем «троне» из грязных горшков. Мать ответила:

—Ты сел в таком грязном месте, что я даже не знаю, как теперь Тебя отмыть!

—Мама, ты рассуждаешь, как ребенок. Здесь вовсе не грязно! Где бы Я ни появился, это место становится чистым. Со Мной приходят мать Ганга и все места паломничества. Чистое или нечистое — это плод мирского воображения. В Творце нет недостатков, как и в Его творении. Нас с детства учат одно считать чистым, другое — грязным, потому что этого требуют ведические ритуалы. Но если Я, Верховная Абсолютная чистота, коснусь грязи, неужели она не очистится?! На самом-то деле эти горшки не могут быть грязными, потому что в них готовили пищу для Господа Вишну. Посуда Господа Вишну всегда чиста, потому что Он очищает все, к чему прикоснется. Значит, даже с обычной точки зрения эта куча достойна поклонения. Все очищается, соприкоснувшись со Мной!

Рассмотрев этот вопрос с абсолютной точки зрения, Нимай стал безмятежно улыбаться, будто ребенок, развеселивший своим лепетом родителей. По правде говоря, никто не понял Его странной речи, но это не помешало снисходительно согласиться с Ним и даже посмеяться, пока Шачимата уговаривала Нимая пойти на Гангу искупаться. Однако Он не расставался со Своей кучей, и уже с мольбою в голосе она сказала:

—Иди скорей, Нимай, пока отец не вернулся домой!

Однако Нимай оставался непреклонным.

—Я не сойду с места, пока вы не позволите Мне учиться!

Шачимату окружили соседи:

—Почему вы запретили Нимаю учиться? Другие мучаются со своими сыновьями, а ваш мальчик Сам просится! Вам просто повезло. И какой враг посоветовал вам оставить Нимая неграмотным дураком? В чем Его вина?!

—Нимай! — позвали соседи, — Беги, малыш. Если с сегодняшнего дня Ты не начнешь учиться, можешь продолжать Свои разрушительные игры!

Но Нимай продолжал сидеть, одаривая собравшихся сладостной улыбкой. Всех охватило необъяснимое блаженство. Шачимата сама стащила Его вниз, но улыбка не исчезала с Его лица, подобного прекрасному голубому сапфиру. Пока Нимай отмывался, вернулся Шри Мишра. Шачимата рассказала ему про горшки:

—Наш сын хочет учиться! Он так шалит, потому что мы запретили Ему ходить в толу.

—Дорогой Мишра, — вмешались соседи, — ты очень возвышенная душа. Но кто посоветовал тебе запретить Нимаю учиться? Что Господь ни пошлет, все к лучшему, поэтому выбрось из головы свои тревоги и опасения и обучай сына. Тебе так повезло — мальчик рвется в толу. Выбери благоприятный день и одень на Нимая брахманский шнур, пусть начнет Свое образование.

—Все вы очень дороги мне, — улыбался Джаганнатха Мишра, — и я приму любое ваше решение.

Нимай тем временем играл и резвился во дворе. Узнав о согласии отца, Он радостный побежал за Своими книжками.

Через несколько дней после этого какой-то чистосердечный брахман угостил Нимая орехами бетеля (разновидность перца). Прошло немного времени, и Нимай почувствовал дурноту. Он позвал мать и сказал:

—Я возвращаюсь домой. Теперь этот брахман станет тебе сыном.

Нимай замолчал на мгновенье и неожиданно потерял сознание.

Перепуганные Шачимата и Джаганнатха Мишра подбежали к мальчику, стали брызгать воду Ему в лицо, а остатки влили в рот. Нимай начал медленно приходить в Себя, Он весь сиял трансцендентным блеском. Наконец Он открыл глаза.

—Мальчик мой, — говорил Джаганнатха Мишра, обмахивая Его, — разве Ты не знаешь, что орехи бетеля одурманивают голову? Мы предлагаем их божеству, но сами не едим. Мы не можем подражать Верховному Господу, ведь люди не обладают Его могуществом!

Нимай, отрешенным взором глядя на отца, медленно заговорил. Его голос был еще совсем слабым. Очень тихо Он сказал родителям слова, сладостнее которых им еще не доводилось слышать.

—Это Вишварупа хотел забрать Меня отсюда, чтобы Я тоже отрекся от мира. Но Я ответил Вишварупе: «У Меня беспомощные отец и мать. На кого Я их оставлю? К тому же Я Сам еще ребенок. Что Я знаю о жизни санньяси? Я хочу жениться и помогать Своим родителям. Тогда Господь Нараяна и Его супруга, богиня удачи Лакшми, будут довольны Мною». И Вишварупа вернул Меня обратно. Но напоследок Он попросил: «Тысячу раз поклонись за меня нашей матери Шачидеви!»

* * *

Вишвамбхаре уже исполнилось девять лет, и Шри Мишра решил наконец провести церемонию упанаяны — одеть на Нимая брахманский шнур. Он пригласил в дом астролога назначить благоприятный для этого день. Джаганнатха созвал друзей и родных, прося их благословений, а также пригласил Адвайту Ачарью, знаменитого знатока ведических ритуалов.

С большим восторгом гости стали собираться на праздник. Женщины пели молитвы и песни, прославляя Господа Кришну, а музыканты играли на мридангах, санаи и флейтах. Брахманы пели ведические гимны, а поэты слагали стихи во славу Господа. Дом Шачиматы превратился в обитель радости и счастья. Джаганнатха Мишра почтил брахманов орехами бетеля, сандаловой пастой, цветочными гирляндами. Деревенские женщины обменялись ярко-красной краской, и Шачи угостила их катечу, бананами и маслом, смешанным с куркумой. В сумерки под звуки раковин и радостные возгласы «Джая! Джая!» началась церемония адхи-васа. Брахманы читали благоприятные мантры, а площадной шут пел красивые песни. Другие брахманы благословляли Вишвамбхару по всем правилам шастр.

На следующее утро Джаганнатха Мишра совершил две важных церемонии, нандимукха и шраддха. Омыв стопы брахманам, он начал жертвоприношение. Планеты занимали самое благоприятное положение, месяц, день и час дарили благословения Господу Гауранге, который готовился одеть чудесный брахманский шнур. Это Сам Ананта-Шеша кольцом охватит золотистое тело Своего возлюбленного Господа.

Сначала Шачимата вместе с соседскими женщинами натерла тело Гауры маслом с куркумой, затем маслом амалаки смочила волосы, а потом омыла Его водами Ганги. Все это Шачимата делала с великим наслаждением.

Гонги, мриданги, раковины, караталы и другие музыкальные инструменты смягчали торжественность обстановки чудесной музыкой. Громовые удары дхаки (большого деревянного барабана) слышны были за милю вокруг, шенаи убаюкивали сердце, вины, флейты и пакховаджи (деревянные барабаны) сливались в общую гармонию звуков. Певцы и танцоры пели и веселились, а Вишвамбхаре брили голову. Он терпеливо сидел перед брадобреем и думал о том, что недалеко то время, когда Он отречется от мира ради проповеди славы святого имени, которое избавит людей Кали-юги от страданий. Эта мысль вызвала в мальчике трансцендентный восторг такой силы, что Его тело покрылось мурашками, волосы встали дыбом и напоминали золотистые цветы кадамба, острые, как шипы. Его округлившиеся глаза, полные сострадания, походили на распускающиеся лотосы, все тело сияло, как восходящее солнце. Гаурахари погружался в океан премы, и из Его груди вырвался невольный крик.

Все собравшиеся замерли, удивительное состояние Вишвамбхары повергло их в полное изумление. Брахманы-священнослужители стали обсуждать его между собой и пришли к выводу, что Гаурахари не обычный мальчик. Возможно, Он полубог. Однако ослепительное сияние, которое исходит от Него, говорит о том, что это не кто иной, как Сам Верховный Господь Говинда.

—Что мы знаем о качествах и поведении Верховного Господа? — сказал один. — Мы можем только предполагать.

—Послушайте, — сказал другой, — я не понимаю поступков Гауранги, но я знаю, что Он нисходит во имя освобождения обусловленных душ Кали-юги. Он устанавливает принципы религии, искореняет безбожие и дарует освобождение Своим преданным.

Цикл из четырех юг длится 12 тысяч лет по исчислению полубогов. Тысяча таких циклов складывается в один день Брахмы, который длится 4 300 000 000 земных лет. Столько же длится и его ночь. С наступлением ночи Брахмы происходит частичное уничтожение Вселенной, когда все покрывается водой, кроме высшей райской планеты — Брахмалоки. Брахма живет сто лет. Его месяц состоит из 30 дней и ночей, а год равен 12 месяцам.

В каждую югу Господь нисходит на материальные планеты, чтобы установить принципы религии, и принимает определенный цвет тела. В Сатья-югу воплощение Господа в облике Хамсы — белое, а предписанным способом поклонения становится совершение аскез. Юги сменяют одна другую, как времена года. В Трета-югу Господь принимает красный цвет тела и учит людей ягье, жертвоприношению. Но иногда в это время Он нисходит в облике Рамачандры и, наслаждаясь Своими непостижимыми играми, уничтожает демонов. Трансцендентное тело Господа Рамачандры имеет цвет свежей зеленой травы. Господь вступает в союз с лесными обезьянами и убивает Равану.

Прошло много Трета-юг, но все они были разными. Нужно сказать, что во всем независимый Верховный Господь нисходит и для того, чтобы явить Свои трансцендентные игры (лилы). Он всегда Сам решает, будет ли Он устанавливать принципы религии или наслаждаться Своими разнообразными лилами. Самое удивительное, что и то, и другое Он делает одновременно.

Послушайте описания Господа Кришны, который нисходил в Двапара-югу. В эту эпоху традиционным методом поклонения является поклонение в храме. Но где и когда Господь Кришна устанавливал храмовое поклонение? Он наслаждался Своими играми, оставаясь трансцендентным возлюбленным девушек Враджа.

Кришна — бесценный бриллиант и суть всех воплощений — нисходит не в каждую Двапара-югу. И когда это бывает, такая Двапара-юга становится лучшей из всех Двапара-юг.

Хотя Шри Кришна, смуглый сын Нанды Махараджа, приходит один, в Нем пребывают все воплощения Господа. Поэтому Кришну называют пурна-брахма, самая совершенная форма Верховной Личности Бога. Верховный Господь разворачивает игры Радхи и Кришны и как Гауранга продолжает их в Кали-югу.

Поэтому Господь Гауранга низошел проповедовать сознание Кришны именно в эту Кали-югу, которая наступила сразу после Двапара-юги, отмеченной приходом Господа Шри Кришны. Это две особые юги, когда явились Господь Кришна и Господь Чайтанья, они называются сватантра. Господь Кришна и Господь Чайтанья приходят не в каждую Двапара- и Кали-югу.

В другие Двапара-юги Кришна принимает различные облики, Он приходит не в Своей изначальной форме. И в предыдущую Кали-югу Верховный Господь нисходил не как Господь Чайтанья, а как Господь Нараяна. Удачливы люди, живущие в Двапара- и Кали-югу, отмеченные явлением Кришны и Чайтаньи. Кришна и Гауранга совершают Свои трансцендентные игры только один раз в день Господа Брахмы. Господь Шьямасундара приходит как Господь Гауранга во время царствования Вайвасваты Ману и поклоняется Господу Кришне, Господу Двапара-юги, воспевая Его святое имя.

Господь Гауранга благословляет мир любовью к Богу. Он Сам наслаждается этой любовью и кричит в экстазе, желая пробудить спящие души века Кали.

Среди всех эпох век Кали самый славный, потому что в это время каждый без труда может воспевать святые имена Кришны, что является предписанным путем поклонения Богу. Господь Чайтанья дарует освобождение даже хромым и слепым, всех вовлекая в повторение Харе Кришна.

Отдаваясь движению санкиртаны Махапрабху, люди узнают настоящую радость. Трансцендентные имена Радхи и Кришны заставят их смеяться в экстазе, петь и танцевать. Люди освободятся от невежества и узнают трансцендентную реальность полной блаженства духовной жизни.

Верховный Господь приходит на Землю в облике Гауранги, чтобы даровать миру сознание Бога. В самом смиренном состоянии духа Он учит науке любви к Кришне. Господь Гаурасундара счастлив отдать Себя людям. Ничего не прося взамен, Он дает Кришна-прему каждому. Поэтому Его называют полным воплощением Верховной Личности Бога.

Два слога, из которых состоит слово Криш-на, символизируют воплощение Господа цвета пера на крыле попугая (ярко-желтый). Святые мудрецы говорят, что эта же личность проявляет цвет голубого сапфира. Господь Гауранга вмещает в Себя все безграничные воплощения Господа, но ни одно из них не обладает таким состраданием, которым исполнен Господь Гауранга. Шастры говорят, что в Кали-югу Господь принимает цвет чистого расплавленного золота и нисходит на Землю, чтобы распространить движение санкиртаны. И этот Господь не кто иной, как Вишвамбхара.

Ученые пандиты заключили, что Господь раскрывается согласно времени и обстоятельствам.

Теперь жители Надии будут шептаться между собой о том, что Гауранга — Верховный Господь, эта весть быстро разнесется повсюду. Кто-то не поверит, но в свой час необыкновенные игры Гаурахари всех повергнут в изумление. Многие увидят в Нем Господа Вселенной. Радуясь деяниям Гаурахари, вся Надия придет в ликование.

Брахман замолчал. Довольный прославлениями Своего преданного, Господь Гауранга пришел в Себя, готовый продолжать церемонию. Он взошел на жертвенную арену. Сандаловая паста и гирлянды украшали Его золотистое тело. Звучали ведические гимны, нараспев читаемые святыми брахманами.

Не прекращая пения, они торжественно одели на Него красные одежды и брахманский шнур. Неописуемая красота Нимая обращала в прах гордость Купидона. Джаганнатха Мишра прошептал сыну в ухо Гаятри-мантру. Когда Нимай взял в руки посох странника, все грешники содрогнулись от страха.

Теперь обряд был завершен, и Верховный Господь Гаурасундара проявил Себя карликом-брахманом Ваманой, и кто бы ни взглянул на Него в эти мгновенья, замирал от радости. Божественное сияние, исходившее от тела Господа, открывало в людях духовное видение. С посохом в руках и полотняной сумкой на плече Шри Гаурасундара пошел по Надии, стучась в дома Своих преданных и собирая милостыню, словно санньяси. Жители с величайшим удовольствием опускали Ему в сумку фрукты, рис или чапати — у кого что было. Женщины улыбались и предлагали Ему свои дары.

Шри Сарасвати деви, Шри Парвати деви и другие великие и праведные женщины с райских планет приняли облик брахманских жен, чтобы дать милостыню чудесному мальчику-брахману Нимаю. Он проявил Себя Господом Ваманой, чтобы даровать освобождение обусловленным душам.

* * *

Целыми днями Нимай проводил время за книгами, а у Шри Мишры их было немало. И хотя Нимай познал уже суть всех писаний, Его все же тянуло к сверстникам, и Он сказал об этом отцу.

В Надии было много образованных учителей и хороших школ, однако Шри Гангадас Пандит сиял среди всех, словно яркий бриллиант. Под этим именем в играх Господа Чайтаньи пришел Сандипани Муни, у которого обучались Господь Кришна и Господь Баларама. Гангадас оставался непревзойденным знатоком грамматики санскрита, и Нимай мечтал учиться только у него. Шри Мишра согласился с выбором сына, и вместе они отправились как-то к дому ученого брахмана.

Гангадас почтительно поднялся навстречу, завидев на пороге Шри Мишру. Они тепло обнялись, и он предложил гостям сесть.

—Я привел к тебе моего сына, — сказал Джаганнатха Мишра. — Пожалуйста, научи Его читать и писать на санскрите, а также логике и другим наукам.

—Буду только счастлив, — улыбаясь, ответил Гангадас. — Я передам ему все, что знаю сам.

Нимай стал посещать толу Гангадаса. Шри Гангадас был очень рад такому способному ученику и относился к Нему, словно к сыну. А Нимай с ходу понимал все объяснения учителя. Он мог аргументировано не согласиться с ним, а потом теми же аргументами доказать его правоту. У Гангадаса были сотни учеников, но никто не мог устоять перед логикой Нимая. Гангадас был исключительно доволен такими необычайными способностями и объявил Нимая своим лучшим учеником. В присутствии Нимая одноклассники напоминали танцующих кукол в руках кукловода. С Ним учились Шри Мурари Гупта, Шри Камала Канта, Шри Кришнананда и другие друзья, очень любившие Нимая, несмотря на поражения, которые им довольно часто приходилось терпеть от Него. Нимай находил неожиданные и остроумные доводы и оставался неизменным победителем даже в спорах со старшеклассниками. Не имея что возразить, они просто смеялись в ответ, как над малышом.

Каждый день после занятий Нимай с друзьями шел на Гангу купаться. В этот час там можно было встретить всех учащихся Навадвипы, совершающих свои дневные омовения. В Навадвипе было столько ученых людей, и каждый имел своих учеников. Встречаясь после занятий на Ганге, юноши затевали состязания, пробуя себя в философии, логике и грамматике. И хотя Нимай был начинающим учеником, из-за Своего задиристого нрава Он смело вступал в споры с ребятами из других школ, что доводило иной раз до ссор и драки. Обычно все начиналось с вопроса:

—Кто у тебя учитель?

—А ты отгадай!

Через минуту они уже бранились, потом брызгали воду друг другу в лицо и швыряли песком. Завязывалась драка, и мальчики уже колотили друг друга кулаками. Кто половчее, бросал в противника грязью, прыгал на спину и, повалив на землю, хорошенько мял бока. Они клялись в честности и правоте именем царя, потом толкали друг друга в грудь, и снова завязывалась драка. Пока побежденный, плача, лежал на песке, победитель для большей безопасности кидался в воду и переплывал на другой берег Ганги. Вода в реке становилась грязной и мутной из-за буйной борьбы и возни мальчиков. Женщины не могли набрать в кувшины воды, а брахманы и другие почтенные горожане — искупаться.

Но Вишвамбхаре этого было мало. Он шел от одного гхата к другому, ища достойного соперника. А потом возвращался к друзьям, и они начинали играть в палочки. Однажды к ним подошли ребята постарше. Они были сердиты и возбуждены:

—Нимай, почему Ты со всеми ссоришься? Раз Ты такой умный, дай-ка толкования астрологическому календарному трактату. Посмотрим, на что Ты способен!

—Это интересная тема, — ответил Нимай. — Кто будет задавать Мне вопросы?

—Ты так самоуверен?

—Лучше поскорее спроси Меня все, что хочешь! — даже с некоторым вызовом ответил Нимай.

—Объясни закон глагольных корней!

—Хорошо, но только ты слушай внимательно!

Нимай, Верховная Личность Господа, — источник знаний, поэтому Его объяснения грамматических правил были совершенны. Удивленные старшеклассники похвалили Его, но тут Нимай предложил:

—Теперь послушайте, как Я опровергну собственные аргументы, — и с таким же успехом стал утверждать противоположное. — Кто-нибудь из вас может превзойти Меня или привести другие доводы?

Юноши изумлялись оригинальным толкованиям Нимая, но Его самоопровержения просто поразили их. Им нечего было сказать.

—Прекрасно, — удовлетворенно заключил Нимай, — теперь Я опровергну два прежних доказательства.

Шри Гаурачандра приводил новые объяснения, не менее прекрасные и поэтичные, чем два предыдущих. Юноши искренне обняли Нимая.

—Сейчас беги домой, а завтра приходи сюда снова, мы Тебя еще о чем-нибудь спросим.

И счастливый Своими успехами Нимай, Господь Вайкунтхи, с разбегу нырнул в воды Ганги.

Познания Нимая были так глубоки, что, окруженный учащимися всей Надии, Он напоминал Брихаспати в кругу учеников. Каждый день вместе они ходили купаться, переплывая широкую Гангу от берега до берега. Ганга мечтала о таком счастье с тех самых пор, как Господь Кришна совершал Свои игры в водах Ямуны. Хотя ей возносят молитвы великие личности, подобные Господу Брахме и Господу Шиве, она знала, что Ямуна намного возвышенней. И теперь Верховный Господь Гаурасундара, подобный древу желаний, исполнял давнюю мечту священной Ганги.

Искупавшись, Нимай бежал домой. Он кланялся Господу Вишну, предлагал воду деревцу туласи и садился за еду. Потом, захватив с Собой книжки, уходил куда-нибудь подальше, где Его никто не мог найти. Устроившись поудобней, Он погружался в чтение, пометками выбирая разные афоризмы.

Джаганнатха Мишра, видя, с каким удовольствием учится Нимай, словно плавал на волнах счастья, но вида не подавал. В великой родительской привязанности он любовался неповторимой красотой сына, даже не зная, что достиг вечного освобождения от страданий этого мира. Просто Шри Мишра не считал это большим достижением в жизни, потому что был чистым преданным Господа Кришны. Освобождение не имеет цены в их глазах, как и мирские удовольствия.

Шри Мишру не покидало блаженство, потому что каждый день он видел своего чудесного мальчика. Красота Купидона, поверженная, склонялась перед расцветающей красотой Господа. Весь Его облик, каждое движение дышало несравненным изяществом. В нахлынувшей родительской тревоге Шри Мишра вдруг думал: «Надеюсь, ни одно привидение или дух не коснется Нимая!» Испугавшись собственной мысли, он начинал молиться Господу Кришне: «Защити моего сына!» А Нимай, слыша молитвы отца, улыбался про Себя. «О Господь Кришна! — тихонько говорил Шри Мишра, — Ты покровительствуешь всем. Милостиво присмотри за моим сыном. Никакие помехи не возникнут в жизни того, кто помнит Твои лотосные стопы, о мой Господь! А забывших о Тебе грешников преследуют ведьмы, привидения и злые духи. О мой Господь, я Твой слуга, и все что я имею — принадлежит Тебе. Поэтому молю, пусть никакие трудности никогда не потревожат моего сына!» Шри Мишра продолжал молиться, и вера его была непоколебимой. С воздетыми руками он просил Бога о милости.

Однажды по милости Кришны Шри Мишра увидел сон, который поверг его в великое счастье и вместе с тем в великое горе. Проснувшись, он со слезами упал перед Господом на колени:

—О Господь Говинда, позволь Нимаю остаться дома! О Господь Кришна! Это единственное благословение, о котором я молю! Пусть Нимай женится и живет дома!

—Что случилось? — с удивлением спросила Шачимата. — Почему ты просишь защиты у Господа?

—Я увидел сегодня сон, — ответил Джаганнатха Мишра, — что Нимай срезал Свою шикху. Одетый в неописуемо красивую одежду санньяси, Он смеялся и танцевал, слезы экстаза текли по Его щекам, потому что Нимай пел имя Кришны. Шри Адвайта Ачарья и остальные преданные окружали Нимая и пели вместе с Ним. Я видел, что Нимай сидит на Ананта-Шеше, возлагая стопы каждому на голову. Господь Брахма, Господь Шива и Шри Ананта-Шеша пели «Джая Шачинандана!» И хотя все вокруг в великом ликовании прославляли Его, я один стоял молча, объятый страхом. В одно мгновенье я увидел, что за Нимаем, танцуя, идут миллионы и миллионы людей, из города в город. Им не было числа, и все они пели имя Господа Хари. Этот звук достигал пределов Вселенной. Слушая прославления Нимая, эхом раздававшиеся в бескрайних пространствах космоса, я увидел преданных, которые шли за Ним в Нилачалу.

О жена, этот сон так напугал меня! Я боюсь, наш сын почувствует отвращение к семейной жизни и уйдет из дома!

—Все, что ты видел, было только во сне, — утешала Шачимата. — О мой ученый муж, не беспокойся, Нимай не оставит нас! Нимай не знает ничего кроме Своих книг. Для Него учеба — это все.

В великой родительской любви эти две исключительно возвышенные души продолжали говорить о будущем своего сына.

Не прошло и нескольких дней, как дом Шачиматы постигло величайшее несчастье.

Джаганнатха Мишра, драгоценный камень среди брахманов, вернувшись домой после обсуждения писаний, почувствовал себя больным. Волею Провидения у него начался сильный жар. Шачимата заплакала от страха перед будущим. Нимай пытался ее утешить разумными словами писаний:

—Мама, все умирает. Со временем даже Брахма, Рудра, безбрежный океан и Гималаи — все разрушится. Зачем горевать о смерти? Собери всех наших друзей, и пойте святые имена Кришны. В такой критический момент, как смерть, истинные друзья должны напомнить страдальцу о Верховном Господе Кришне.

Услышавв такие печальные новости, друзья и родственники поспешили в дом Шачидеви и окружили сгорающего в лихорадке Джаганнатху Мишру. Понимая, что конец неизбежен, старшие члены семьи начали совещаться. Вишвамбхара сказал:

—Мама, что ты медлишь? Скажи родственникам, что делать!

Затем с помощью друзей Вишвамбхара и Шачимата перенесли умирающего Мишру на берег Ганги. Вишвамбхара сжимал в руках стопы отца и безудержно рыдал.

—Ты уходишь, оставляя Меня одного, — говорил Он сквозь слезы, — Я больше никогда не смогу позвать тебя! С этого дня наш дом опустеет, Я не увижу больше твоих стоп! Теперь все стороны света покрыты для Меня тьмой. Ты уже не возьмешь Меня за руку и не наставишь!

Слушая эти полные любви слова, Джаганнатха Мишра хотел что-то ответить, но не смог. Потом он чуть слышно проговорил:

—Послушай, Вишвамбхара... что тут поделаешь... но я хочу раскрыть сердце... Пройдет время, и Ты забудешь меня, поэтому сейчас молю, даруй мне прибежище у лотосных стоп Рагхунатха, нашего семейного божества!

Сказав это, Джаганнатха Мишра погрузился в медитацию на Господа. Брахманы одели ему на шею гирлянду из листьев туласи, затем все тело омыли водами Ганги. Так, окруженный семьей и друзьями, с именем Кришны на устах Джаганнатха Мишра, лучший из брахманов, вернулся на Вайкунтху на небесной колеснице.

Чувствуя величайшую утрату, Шачимата обливалась слезами. Прижав к груди стопы мужа, она говорила:

—О мой господин, забери меня с собой! Я служила тебе столько лет, а сейчас ты ушел на Вайкунтху без меня! Я верно служила тебе, когда ты спал или ел, а сейчас я не вижу ничего кроме тьмы. Каким пустым стал мир без тебя! Теперь у меня нет иной отрады кроме моего маленького сына. У кого Нимай найдет поддержку, кто направит Его? Такого сына, как наш Нимай, редко встретишь во всех трех мирах. Позабыв о Нем, ты оставил нас!

Нимай горько оплакивал смерть отца, как плакал о смерти Дашаратхи Господь Рамачандра. Слезы, капавшие с Его щек, были подобны прекрасному жемчугу. Плач Господа поверг Его друзей, родных и все творение в скорбь. Друзья Нимая пытались утешить Его сладкими словами:

—Вишвамбхара, если Ты будешь продолжать плакать, все творение постигнут страдания.

Женщины говорили Шачимате:

—Только взгляни на своего сына Вишвамбхару и забудь о несчастье. Ты не одинока!

Наконец Господь Гауранга взял Себя в руки и стал проводить последние обряды по отцу. Он был спокоен и трезв. Вместе с остальными членами семьи Он сделал все необходимое, согласно предписаниям Вед. С великой преданностью Он поклонился предкам, потом накормил брахманов и раздал дары.

Шачимата смогла пережить смерть мужа только из-за непреодолимой привязанности к сыну. Нимай ни на мгновенье не отходил от овдовевшей матери, стараясь не показывать Своего горя, а она бесконца плакала над сыном, который остался без отца. «Вишвамбхара увлечется занятиями и будет счастлив», — думала она, глядя на Него. Жизнь в доме остановилась. На мгновенье теряя Нимая из виду, Шачи падала без сознания, глаза ее слепли. Нимай любил мать и заботился о ней не меньше и утешал ее ласковыми, полными надежды словами.

—Мама, пожалуйста, не плачь! Пока Я с тобой, никакое горе больше не постигнет тебя!

И она смотрела в доброе, прекрасное лицо Нимая и забывала о страданиях. Разве могла она плакать, когда Он был рядом?! Нет, печаль не касалась матери Шачи. Нимай подбадривал ее, и она обрела духовное блаженство.

Теперь все заботы по дому легли на Ишану, домашнего слугу семьи Джаганнатхи Мишры. Он почитал Шачимату как родную мать, и она относилась к нему с таким же материнским чувством. Ишана носил с Ганги воду, выращивал овощи в огороде, делал ежегодные запасы риса пэдди из храма, ходил на базар, протирал полы после принятия прасада, принимал гостей, омывая им стопы — все это делал в доме Ишана. Зная, каким непоседливым был Нимай с самого детства, Ишана всегда исполнял все Его капризы. Нимай, сама жизнь и душа Ишаны, никуда не ходил без него. Во всех трех мирах не было удачливее души, чем Ишана Тхакур, который был занят служением Шачимате.

Бедность, в которой жили Нимай с матерью, была только внешней, потому что Верховный Господь — вместилище всех богатств. О чем бы Нимай ни попросил, мать исполняла любое Его желание, не раздумывая, полезно оно или нет — иначе было не избежать вспышки гнева. Нимай мог перебить, поломать все вокруг, даже нужное в хозяйстве. Но прежде всего мать Шачи исполняла любое желание сына потому, что очень любила Его.

Однажды Нимай собрался искупаться в Ганге и попросил мать приготовить для Него масло амалаки и все остальное.

—Я хочу сходить искупаться и совершить поклонение Ганге, — сказал Он. — Так что принеси Мне красивую гирлянду и ароматную сандаловую пасту.

—Хорошо, сынок, подожди, — отвечала мать Шачи, накрывая циновкой горшки, — сейчас я схожу за гирляндой.

—Что?! Мне нужно сейчас же! — неожиданно разгневался Он.

В ярости Нимай набросился на горшки с водой, которые мать принесла с Ганги. Схватив палку, Он бил все, что попадалось Ему под руку. Верховный независимый Господь, Он делал все, что хотел. Лущеный рис, хлопок, зерно и соль сыпались из разбитых сосудов прямо в лужи молока и топленого масла. Мать Шачи хотела спасти сухофрукты и травы, которые хранились подвешенными к потолку, но Нимай сорвал все мешки. Он расшвырял все вокруг и в гневе стал рвать платяные мешки. Когда в доме уже не осталось ничего целого, Нимай направил Свой гнев на само их ветхое жилище. Он снова взялся за палку и стал крушить стены, и ни одна душа не осмеливалась приблизиться к Нему. После стен Он принялся за окна и двери, а потом с палками в обеих руках набросился на дерево, которое росло у них во дворе. Ни о чем не жалея, Он со всей силы ударил палкой по земле и упал без чувств. Мать Шачи, перепуганная, забилась в дальний угол двора и боялась даже выглянуть оттуда.

Господь Гаурасундара, низошедший во имя проповеди вечной религии, никогда не поднимал руку на Свою мать. Как бы Он ни кипел гневом, Он не посягал на Шачидеви. Разбив все вокруг, Нимай стал кататься в пыли во дворе дома, прекрасная золотистая кожа покрылась пылью. Его красота поистине неописуема, потому что даже в таком состоянии Он был очаровательно прекрасным. Наконец Он затих, уснув прямо на земле. Через мгновенье под Ним, словно постель, появился божественный змей Ананта-Шеша, а в ногах — богиня процветания Шри Лакшми, которая всегда растирает Господу лотосные стопы.

Господь Гауранга — Верховная Личность Бога, цель всего ведического знания, — уснул во дворе дома матери Шачи. Материальный космос исходит из пор Его кожи. Господь Брахма, Господь Шива создают и уничтожают материальное творение, но и они, так же как и другие возвышенные полубоги, поражаются, медитируя на трансцендентные деяния Верховного Господа. Теперь этот Верховный Господь Нимай спокойно отдыхал у Шачидеви во дворе. Господь Чайтанья Махапрабху, наслаждаясь сладостью самопознания, погрузился в сон, а полубоги со слезами радости на глазах взирали на Него.

Мать Шачи принесла гирлянду для поклонения Гангадеви и положила прямо перед Ним. Она стряхнула песок и пыль с Его трансцендентного тела и попыталась поднять.

—Вставай, дорогой мальчик, — мягко сказала она, — возьми Свою гирлянду и иди поклонись Гангадеви, как Ты хотел. Что ни случается, все к лучшему, мой сынок. Я надеюсь, что все опасности и несчастья разлетелись в прах.

Шри Гаурасундаре было стыдно, но Он поднялся и пошел на реку омыться. Мать Шачи тем временем убрала в доме и приготовила поесть. Она чувствовала себя несчастной, потому что Нимай в гневе опустошил все кругом, но терпела все молча, словно мать Земля. Мама Яшода в Гокуле тоже терпеливо сносила проказы неугомонного Кришны.

Вскоре Нимай, Верховная Личность Бога, источник удивительных игр, вернулся с Ганги. Он поклонился Господу Вишну, полил туласи и сел поесть. Ему понравился обед, и, закончив, Он сполоснул рот и стал жевать листья бетеля. Мать Шачи молча ухаживала за сыном. Наконец она прервала молчание:

—Сынок, зачем этот гнев и разоренье? Дом, утварь, зерно — все Твое, и потери тоже Твои. Я не отвечаю за это. Ты занят только учебой, но у нас не осталось уже никаких запасов. Что Ты будешь есть завтра?

Нимай улыбнулся словам матери.

—Господь Кришна поддерживает всех. Он позаботится о нас, — отвечал Он и, захватив под мышку книги, пошел на занятия.

Днем Нимай с удовольствием предавался учебе, а вечерами любил спуститься к Ганге и лишь потом возвращался домой. Уже стало смеркаться, когда Он вошел во двор и подозвал мать, прикрыв за Собой дверь. Он разжал кулак и протянул два куска сияющего золота.

—Посмотри, мама, Господь Кришна дал Мне сокровища. Обменяй это золото на деньги и потрать, как посчитаешь нужным.

Нимай пошел в Свою комнату спать, оставив ошеломленную Шачимату одну. С недоумением глядя на золото в руках, она тщетно пыталась понять своего удивительного сына, который каждый день поражал ее чудесами мистики. «Где же Он взял это золото? — размышляла она. — Боюсь, оно принесет нам горе! Как только у нас кончаются все запасы, Он приносит золото, и уже не в первый раз. Может, Нимай занимает его у кого-то или создает Своей мистической силой? Откуда Он приносит его?!»

Благородная мать Шачи была почтенной и невинной женщиной. Она шла обменивать золото на деньги, но сердце ее трепетало от страхов и подозрений.

—Сначала проверьте это золото, — говорила она менялам, — а потом дадите мне за него деньги.

Так Господь Нимай, владыка всей мистики, являл в Навадвипе Свои трансцендентные игры.

* * *

Нимай повзрослел. С книгой в прекрасных руках Он напоминал бога любви. Его лоб украшала тилака, а чудесные черные кудри просто сводили с ума. От Него исходило трансцендентное сияние, а через плечо ниспадал брахманский шнур. Когда Его несравненное лицо озаряла очаровательная улыбка, открывался ряд белых зубов. Какими удивительными были Его лотосные глаза, и как красиво Он одевал Свое яркое дхоти, завязанное на талии!

Видя красоту Нимая, люди останавливались и провожали Его вслед восторженным взглядом. Никто не мог спокойно пройти мимо. Оглядываясь, они говорили: «Какая необычайная красота!» Нимай так изумительно разъяснял любой вопрос, что даже учитель, слушая Его, черпал безграничное блаженство. Гангадас Пандит сам выразил уважение Нимаю, объявив Его лучшим среди всех учащихся Надии.

—Мой мальчик, продолжай Свое образование, и я уверен, скоро Ты станешь великим ученым и Сам начнешь обучать других.

—О господин, — отвечал Нимай, — если вы благословите кого-то, что помешает такому счастливцу достичь титула Бхаттачарьи?

Если Нимай задавал вопрос, никто не мог ответить на него. Иногда Он Сам устанавливал какие-то глубокие философские принципы, а потом с таким же успехом опровергал собственные заключения. Когда товарищи затруднялись объяснить что-то, Он блестяще делал это за них. Чем бы Нимай ни занимался — купался или ел, гулял или брался за книги — Он постоянно размышлял над заключениями и принципами священных писаний. Господь наслаждался учебой и оставался неузнанным в духовно слепом и оскорбительном мире.

Общество отвергало преданное служение Верховному Господу Хари, людей занимали свои мысли и дела. Они устраивали большие празднества в честь сыновей и родственников. Всех интересовало только благосостояние семьи, слава и деньги. Ослепшие, они искали счастье там, где его не могло быть, и вайшнавы сострадали их бесполезной жизни. Продолжая повторять имена Кришны, они молились: «О Верховный Господь Нараяна, будь милостив к этим неудачливым живым существам!» А выходя на улицу, обращались к людям:

—В вас нет и капли любви к всепривлекающему Господу Кришне, хотя вы обрели это редкое человеческое рождение. Вы наслаждаетесь своими страданиями! Пробудитесь! Даже полубоги мечтают о человеческом рождении, а вы впустую растрачиваете время. Никто не хочет устроить праздник во славу Господа Кришны, вместе этого вы проводите пышные церемонии свадеб и похорон!

И снова они молились Господу: «Эти живые существа — Твои дети, о Господь! Ты их защитник, мы не в силах убедить их. Помоги им, Ты Верховный Отец каждого — слава Тебе!»